Отсчет [litres] - Дженнифер Арментроут

Мое сердце чуть не разорвалось, когда первая слезинка скатилась по ее щеке и безнадежное, хриплое рыдание сорвалось с ее губ.

Я притянул ее к себе и обнимал, пока она дрожала от горя и боли. Я не знал, что делать. Она молчала. Слезы душили ее.

– Все в порядке. – Это все, что я мог повторять ей. – Выпусти это. Просто выпусти.

Говоря это, я чувствовал себя дураком. Никакие слова сейчас не смогли бы помочь Кэт.

Ее слезы потекли по моей груди, каждая резала, словно нож. Я беспомощно поднял ее и отнес на кровать. Я прижал ее к себе, откинул одеяло, которое казалось слишком грубым для ее кожи, и обернул его вокруг нее.

Она обняла меня, а ее пальцы сплелись за моим затылком. Слезы… они продолжали литься, и мое сердце раскалывалось от ее всхлипов. Никогда в своей жизни я не чувствовал себя более бесполезным. Я хотел что-то сделать, чтобы ей стало лучше, но не знал, как ей помочь.

Все это время она была такой сильной, и если даже на мгновение мне самому вдруг показалось, что произошедшее не так уж и повлияло на нее, я был полным идиотом. Конечно, я знал, что это не так. Я просто надеялся – нет, я молился, – чтобы шрамы остались только на ее теле. Потому что это я мог бы исправить – я мог бы исцелить ее. Я не мог исправить то, что кровоточило и нарывало внутри, но я попытаюсь. Я сделаю все, чтобы забрать ее боль.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем она успокоилась, пока ее слезы, казалось, высохли, ее прерывистое дыхание выровнялось и она уснула. Минуты? Часы? Я не знал.

Я забрался к ней под одеяло и растянулся рядом, подобравшись ближе к ее теплому телу. Она ни разу не шевельнулась. Прижав ее щеку к своей груди, я пробежал руками по ее волосам в надежде, что это движение успокоит ее. Я знал, что ей нравилось, когда я играл с ее волосами. Это казалось таким незначительным, но это было все, что я мог ей дать сейчас.

Потом я заснул. Я не хотел, но напряжение последних нескольких часов взяло свое. Когда я открыл глаза, дневной свет лился сквозь щель между шторами, мне же показалось, что я проспал всего несколько минут.

И Кэт не было рядом.

Я быстро моргнул, приподнимаясь на локтях. Она сидела на краю кровати, одетая в футболку и штаны, которые я купил ей прошлой ночью. Ее локоны отросли за эти месяцы и доходили уже почти до пояса. Потом водопад из волос дрогнул, и она повернулась ко мне, поудобнее залезая на кровать.

– Я разбудила тебя, да?

– Нет. – Откашлявшись, я оглядел номер, все еще не проснувшись окончательно. – Ты давно встала?

Она пожала плечами.

– Не очень. Сейчас начало одиннадцатого.

– Вау. Так поздно? – Садясь, я потер бровь ладонью.

Она отвела взгляд, изучая ремешки своих шлепанцев. Ее щеки были красными.

– Извини за вчерашнее. Я не собиралась рыдать на тебе.

– Эй, – потянувшись, я обхватил рукой ее талию и притянул поближе. – Мне нужен был второй душ. Он был намного лучше первого.

Она хрипло рассмеялась.

– Я разрушила весь настрой, так ведь?

– Никто не может его разрушить, когда речь идет о тебе, Котенок. – Я убрал ее волосы за уши. – Как ты чувствуешь себя сейчас?

– Лучше, – сказала она, поднимая глаза. Ее веки были воспаленными и отекшими. – Думаю… думаю, мне нужно было это сделать.

– Хочешь поговорить об этом?

Она облизала губы, перебирая кончики своих волос. Я был рад видеть, что опаловый браслет все еще был на ее тонком запястье.

– Я… Много всего произошло.

Я задержал дыхание, не смея пошевелиться, потому что знал, что порой ей требуется немало усилий, чтобы подобрать слова. На нее столько обрушилось, и все это она держала в себе. Наконец Кэт выдавила неуверенную, слабую улыбку.

– Я была так напугана, – прошептала она, и мою грудь сдавил спазм. – Когда я увидела свет фар, я подумала, это они, я была просто в шоке, понимаешь? Четыре месяца я находилась в том месте. Я знаю, это ничто по сравнению с тем, сколько времени там провели Доусон и Бет, но… я не знаю, как они это выдержали.

Я медленно выдохнул. Я не знал, как они это сделали и как Доусон и Бет вообще сохранили рассудок. Я держал рот на замке, осторожно гладя ее по спине.

Ее взгляд сфокусировался на двери в ванную, и пока она молчала, по моим ощущениям, прошла вечность. Потом, очень медленно, слова стали выходить из нее. Опрыскивание ониксом. Тщательные осмотры. Стрессовые тесты с гибридами, и как она отказывалась в них участвовать, и какие последствия это имело для нее, пока ее не поставили в пару с Блейком. Как он подстрекал ее сражаться с ним и подключиться к Источнику. Вина, которую она испытывала за его смерть, явно слышалась в ее голосе. Она рассказала мне обо всем, и во время этого рассказа мне приходилось сдерживать себя миллион раз.

Гнев, какого я никогда не знал прежде, разгорелся внутри меня.

– Извини, – проговорила она, качая головой. – Я бормочу что-то бессвязное. Мне просто… нужно отпустить это.

– Не надо извиняться, Кэт.

Я хотел пробить дыру в стене. Вместо этого я подвинулся так, чтобы сесть рядом с ней, как можно ближе.

– Ты ведь знаешь: в том, что произошло с Блейком, нет твоей вины, верно?

Она накрутила прядь своих волос на два пальца.

– Я убила его, Дэймон.

– Но ты защищалась.

– Нет.

Она отпустила волосы и посмотрела на меня. Ее глаза были стеклянными.

– Это не было самообороной, не совсем. Он подстрекал меня, и я потеряла контроль.

– Кэт, ты должна посмотреть на ситуацию в целом. Тебя избивали… – После того как я произнес это вслух, я захотел немедленно оказаться на базе, чтобы сжечь ее дотла. – На тебя обрушилось столько потрясений. А Блейк… каковы бы ни были его причины сделать то, что он сделал, сколько раз он ставил тебя и других в опасность?

– Думаешь, он это заслужил?

По-настоящему садистская часть меня хотела сказать «да», потому что иногда я думал именно так.

– Не знаю. Но я знаю точно: он вошел в комнату, чтобы вынудить тебя сражаться с ним. Ты так и поступила. Я знаю, что ты не хотела убивать его или кого-либо еще, но так случилось. Однако ты не плохой человек. Ты не монстр.

Она нахмурилась и открыла рот.

– И нет, ты не такая, как Блейк. Так что даже не думай об этом. Ты никогда не смогла бы стать такой, как он. Ты хорошая, Котенок. Ты обнаруживаешь лучшее в людях, даже во мне. – Я слегка пихнул ее плечом, и она выдавила усмешку. – Уже только за это тебе должны выдать Нобелевскую премию.

Она тихо рассмеялась, а потом поднялась на колени. Обвив руки вокруг моих плеч, она наклонилась и подарила мне очень нежный поцелуй в губы, один из тех, что я запомню навсегда.